Почему Нюрнбергский процесс стал кошмаром для русских переводчиков

Во время Нюрнбергского процесса, на допросе Фрица Заукеля, комиссара по рабочей силе в управлении четырёхлетнего плана, у советских переводчиков случился инцидент. Подсудимый Заукель разволновался и стал кричать, а заместитель главного обвинителя от США Томас Додд в ответ приводил все новые и новые доказательства его вины. Оба делали эти настолько эмоционально, что их настроения перешли на советских переводчиков.

Зал заседаний Международного военного трибунала

Так это описала в своей книге Татьяна Ступникова, переводившая в тот момент Заукеля: «…Мы вскочили со стульев и, стоя в переводческом аквариуме, ведем с коллегой громкий резкий диалог, под стать диалогу обвинителя и подсудимого. <...> мой напарник крепко сдавил мою руку выше локтя и, обращаясь ко мне столь же громко, как и взволнованный обвинитель, только по-русски, повторял: "Вас надо повесить!" А я вся в слезах от боли в руке вместе с Заукелем кричала ему в ответ: "Меня не надо вешать! Я — рабочий, я — моряк!"».  

Эту сцену прервал председатель суда британец Лоуренс Джеффри, который сказал: «Что-то случилось с русскими переводчиками. Я закрываю заседание».

Дворец правосудия в Нюрнберге

До международного трибунала над нацистскими преступниками в Нюрнберге синхронный перевод в суде не предоставлялся, были лишь письменный и устный. Таким образом, этот исторический процесс, который продолжался почти год – с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946, – стал настоящим вызовом для переводчиков, ведь синхронный перевод осуществляется одновременно с восприятием речи говорящего.

Летом 1945 года на Потсдамской конференции было решено разделить Германию на четыре зоны оккупации. Нюрнберг оказался под контролем США, деятельность трибунала обслуживал американский персонал. Именно поэтому, как вспоминают участники судебного процесса, советская делегация прибыла на место без переводчиков. Расчет был на то, что американцы сами обеспечат перевод на четыре языка - русский, немецкий, английский и французский. Однако предположения оказались неверными. Поиски кадров в спешном порядке поручили НКВД. За короткий срок Народному комиссариату удалось найти специалистов, которых доставили в Нюрнберг прямо перед началом трибунала.

Уинстон Черчилль, Гарри Трумэн и Иосиф Сталин во время Постдамской конференции

Образование советских переводчиков было разным. Помимо дипломированных переводчиков на процессе работали также учителя, экономисты и потомки эмигрантов, которых с детства обучали нескольким иностранным языкам.

Условия работы и психологическая нагрузка

Необходимым условием для работы синхрониста является звуконепроницаемость кабины, потому что посторонние шумы отвлекают от работы. Во время Нюрнбергского процесса ни о чем подобном речи не шло. Там рабочее пространство синхронистов было с открытым верхом, имело стеклянную перегородку с трех сторон и находилось совсем рядом со скамьями подсудимых. Это играло особую роль, потому что переводчикам важно наблюдать за поведением тех, кого они переводят.

Переводчики на Нюрнбергском процессе

Со стороны все это напоминало стеклянный аквариум, поэтому так его и называли. «Аквариум» состоял из четырех трехместных кабин. У каждого переводчика были свои наушники, однако в кабине был всего лишь один микрофон, который переводчики передавали друг другу.

Работа синхронистов сама по себе является напряженной, потому что надо слушать, понимать и переводить поступающую информацию параллельно с речью говорящего, не упуская ни одной детали. Однако суд над нацистскими преступниками добавил к этому еще и психологическую нагрузку, потому что оглашались жуткие подробности нацистских преступлений.

Тонкости работы синхрониста

Работы у советских переводчиков было очень много. Особенно большой объем работы был у переводчиков с немецкого, потому что надо было переводить немцев-подсудимых, немцев-адвокатов и свидетелей, которые в большинстве своем тоже были немцами.

Переводчица Татьяна Рузская (в центре)

Объем работы переводчиков с английского тоже был большим: они переводили английских и американских обвинителей и судей, в том числе Джеффри Лоуренса, председателя трибунала.

Французский язык же звучал в зале гораздо реже и обычно переводчики, сидя в «аквариуме», молча ждали реплику на этом языке.

Однажды на процесс Москва прислала в качестве переводчицы преподавателя немецкого языка с юридического факультета МГУ. В зале суда у нее случился педагогический шок из-за фразы, произнесенной доктором Отто Штамером, адвокатом Германа Геринга. На вопрос председателя суда, сколько времени адвокату потребуется, чтобы представить документы и произнести заключительную речь по делу его подзащитного, господин Штамер ответил: «Доктор Стамер - зибен стунден». Это противоречит фонетике немецкого языка, в котором буквосочетание st (Stammer) читается как «шт». Из-за волнения адвокат перешел на родной северный диалект. Слушая его речь, переводчица то и дело повторяла: «За такую ошибку я ставлю студентам двойки».

Адвокат Геринга Отто Штамер

Были случаи, когда подсудимые поправляли переводчиков. Так, Альфред Розенберг, руководитель внешнеполитического управления НСДАП, хорошо знавший русский язык, сделал замечание немке, переводившей с русского. «Не картины с изображением Бога – Gottesbilder, а иконы – Ikonen, матушка!», - произнес он на чисто русском. Переводчица испугалась, и ее заменили советским переводчиком.

Взаимовыручка

Речь спикера могла продолжаться час или даже больше, поэтому переводчик с этим языком работал с максимальной концентрацией, в то время как двое других могли слушать вполуха, чтобы только не пропустить реплику на своем рабочем языке.

Аркадий Полторак, возглавлявший секретариат советской делегации на военном трибунале, вспоминал в своих мемуарах: «Переводчики — американцы, англичане и французы в подобной ситуации обычно читали какую-нибудь занимательную книгу или просто отдыхали. Наши же ребята почти всегда все вместе слушали оратора и в полную меру своих возможностей помогали товарищу, ведущему перевод».

Даже самый опытный синхронист отстает в переводе от выступающего, поэтому когда спикер с трибуны перечислял большое количество имен или чисел, советские переводчики, записывали все на листе бумаги, чтобы потом их товарищ по смене мог в нужный момент прочитать записи.

Помимо синхронного перевода, было еще много письменной работы

Позднее эта форма товарищеской взаимопомощи распространилась и на другие делегации. Полторак отмечал, что это было «хоть маленькое, но все же торжество нашей морали!»

Кроме того, советские синхронисты после окончания своего рабочего дня шли на помощь к коллегам, занимавшимся письменный переводом, потому что поток письменной работы был огромен, а сотрудников не хватало. На советскую делегацию работало всего порядка 40 переводчиков, в то время как на американскую - не менее 640.

Дорогие читатели, чтобы не пропустить наши свежие материалы, подписывайтесь на нас в социальных сетях: Telegram; VK; Яндекс Дзен